По ту сторону заката. Глава 3.

Глава 3.

Эльфийский договор.

– Помни, – сказала ведьма, – раз ты примешь человеческий облик, тебе уж не сделаться вновь русалкой! Не видать тебе ни морского дна, ни отцовского дома, ни сестер! А если принц не полюбит тебя так, что забудет ради тебя и отца и мать, не отдастся тебе всем сердцем и не сделает тебя своей женой, ты погибнешь; с первой же зарей после его женитьбы на другой твое сердце разорвется на части, и ты станешь пеной морской.

– Пусть! – сказала русалочка и побледнела как смерть.

Ганс Христиан Андерсен

Гермиона подняла на хозяйку испуганные глаза:

- Это…обязательное условие Обряда?

Айслинн мрачно посмотрела на свою гостью:

- В самом Обряде об этом ничего не говорится. Возможно, это действительно основное условие работы заклинаний либо побочный эффект. Видишь ли, эльфы любят подобного рода условия для магических сделок, но часто это никак не обговаривают.

Она отвернулась к полке с посудой и сердито чем-то загремела.

Гермиона сидела, словно оглушённая, всё плыло перед её глазами. Айслинн оставила в покое посуду и нагнулась к шкафчику. Через секунду оттуда вынырнула большая ваза, доверху полная каких-то пахучих лесных ягод. Вид у них был спелый и такой свежий, словно их только что принесли из леса.

Ваза очутилась перед самым лицом Гермионы. Но та ничего не замечала, уставившись в стенку невидящими глазами. Но её исследовательский ум лихорадочно пытался искать выход:

- И ничего нельзя сделать?

- Ешь ягоды, посидим, подумаем.

- Не хочу, - вздохнула Гермиона и даже отодвинула ягоды подальше.

- Ешь, - настойчиво повторила хозяйка и взмахом руки подвинула вазу обратно.

Гермиона нехотя взяла одну, другую. Ягоды действительно были отменно вкусные и даже, похоже, успокаивали. Сумрачная хозяйка уселась напротив:

- Я расскажу тебе ещё одну историю, а уж ты решай, как тебе быть.

Гермиона молча кивнула, не глядя вытаскивая  ягоды из вазы.

- Случилось это давно, со старшей сестрой моей прабабушки, звали её Айлин. Собственно, с  тех самых пор к этому обряду и стали относиться… осторожно. Как к любому эльфийскому дару, впрочем.

В этот момент петух вспрыгнул на стол,  клюнул ягоду и покосился на хозяйку встревоженным глазом.

- Кыш, всё хорошо. Пока, - сказала ему Айслинн, петух немедленно перелетел на спинку её стула и там замер.

 – Волнуется, он же всё чувствует,- пояснила хозяйка, потрепав петуха по перьям. От удовольствия тот прикрыл глаза.

- Ну, так вот. У сестры был жених, которому дозарезу нужно было совершить подвиг: съездить в заморские страны и победить злого волшебника. После этого они должны были пожениться. Разумеется, Айлин попросила свою мать совершить Обряд, мало ли что, на всякий случай, ибо волшебник слыл довольно могущественным и злым колдуном. Обряд они провели, жениху ничего не сказали, и он отбыл.

Гермиона вытащила пригоршню ягод, посмотрела в вазу и обнаружила, что содержимое не убавилось. «Странно»- вяло подумала она, отправляя в рот очередную порцию. В другой раз этот феномен непременно бы её заинтересовал, но сейчас мысли были заняты совсем другим.

- Через некоторое время Айлин получила весточку, что жених прибыл на место, нашёл колдуна и готовится с ним сразиться. За жениха она не боялась, к тому же у неё имелось волшебное зеркало, через которое она могла видеть своего дорогого рыцаря. Но, по-моему, только видеть, а не говорить. Ну, да ладно. Потом пришло и долгожданное письмо, в котором он сообщал о своей победе. Все радовались, только Айлин вдруг загрустила. Целый день сидела в своей комнате, смотрела в зеркало и ничего не говорила. Что она в этом зеркале увидела, никто не знал, сколько её ни спрашивали.

Рука у Гермионы дрогнула, и часть ягод просыпалась на стол и на пол. Петух мгновенно ожил, слетел со спинки стула и начал подбирать упавшее.

- Молодец, - похвалила птицу хозяйка. – Не любит беспорядка.

Петух доклевал рассыпавшиеся ягоды и снова взлетел на спинку стула, сочувственно покосившись на Гермиону. Айслинн ещё раз рассеянно потрепала птичьи перья и продолжила:

- Так и просидела несчастная Айлин весь день у себя, никто не мог добиться от неё, что же случилось. А когда мать вечером зашла к ней в комнату, обнаружила дочь в кресле у окна в кресле с зеркалом в руке. Мёртвую.

- Почему? – бесцветным голосом спросила Гермиона.

- Всё объяснилось через несколько дней, когда прибыл её жених. Бывший жених, надо сказать. Он приехал с новой невестой, с дочерью того самого колдуна. Она же, по его словам, и помогла ему одолеть собственного отца.

- ОНА помогла? – уточнила Гермиона, упорно глядя в вазу, на глаза наворачивались непрошеные слёзы.

Айслинн глубоко вздохнула:

- Возможно, так сработал сам Обряд, это же магический договор, по сути. Такой оказалась цена. Вот только заранее никто этого предусмотреть не смог. А начиналось всё хорошо, как обычно.

- А… жених ничего не узнал?

- Узнал. Но не сразу. Обычно об Обряде вообще не говорят, тем более тому, ради которого он совершался. Но тут ведь девушка умерла. Кто-то из сестёр и просветил рыцаря, уж больно он хвастался своей победой. Мол, он такой замечательный волшебник, такой ловкий и талантливый, да у него ещё такая помощница. Ну, вот сестра и не выдержала. И сообщила потихоньку, кто НА САМОМ деле ему помог. И какой ценой.

- И зачем? – поинтересовалась Гермиона, сверля вазу взглядом.

- Не знаю, - мрачно пожала плечами Айслинн. – Захотела восстановить справедливость. Может, она и права. Давно это было. А ты теперь сама решай.

Гермиона плохо помнила, как провела остаток того страшного и памятного дня. Помнила, что, несмотря на все усилия держать себя в руках, разрыдалась прямо за столом, а встревоженная Айслинн утешала и отпаивала её отваром, уговаривая забыть и об Обряде, и об условии. Но, невзирая на все уговоры, Гермиона продолжала сквозь слёзы твердить, что она готова провести Обряд.

- Ладно, будь по-твоему, - сумрачно согласилась Айслинн. – А пока тебе нужно отдохнуть, до вечера ещё далеко.

Гермиону отвели в маленькую комнату и уложили на кровать. Заснуть ей не удалось даже после Успокаивающего зелья. Так она и провела в полусне остаток дня. Несколько раз в комнату заходила Айслинн, что-то осматривала и перебирала какие-то вещи, внимательно оглядывала гостью, но ничего не говорила. Забежал встревоженный петух, но был тут же изгнан хозяйкой. Потом неслышно проскользнула большая серая кошка и тихо устроилась в ногах у Гермионы.

Когда же солнце склонилось к  закату, и от деревьев легли длинные тени, Айслинн вошла снова и строго сказала:

- Пора. Ты ещё не передумала?

Кошка вскочила и выгнула спину. Гермиона тоже быстро поднялась:

- Я готова.

Они вошли в маленькую комнату об одном окошке, освещённую косыми лучами заходящего солнца. Сердце Гермионы тоскливо заныло. Закралась непрошеная мысль: «И я вот так же умру, на закате. И никогда ничего больше не увижу! Не увижу родителей, Гарри…» Опять навернулись слёзы, но Гермиона решительно взяла себя в руки. Кошка проскользнула в комнату и вспрыгнула на подоконник.

Айслинн жестом показала на лавку у стены. Гермиона безропотно села, уставившись в окно. Солнце садилось, касаясь огненным краем зелёных вершин деревьев. Небо окрасилось голубыми и розовыми полосами. Сердце Гермионы отчаянно билось, и она смутно воспринимала происходившее вокруг. Хозяйка вручила ей большую красную свечу и велела зажечь. Гермиона даже не сразу поняла, что от неё требуется и переспросила. Айслинн терпеливо повторила. Гермиона попыталась откинуть с лица непослушную прядь волос и чуть не уронила свечу. Она нагнулась её поднять, и  её волшебная палочка скатилась с колен на пол.

- Поторопись, - строго сказала Айслинн, одним жестом собирая упавшие вещи и поправляя гермионины волосы. – Надо успеть до захода.

Гермиона покорно выпрямилась, крепко держа горящую свечу в левой руке. Айслинн кружила по комнате и бормотала нечто невнятное. Сначала Гермиона попробовала вслушиваться, но потом перестала. Ей уже было всё равно…

…Ей чудились волны и золотой песок, она плыла по морю и сходила на берег. На берегу её ждали, ждали… Кто-то очень дорогой и любимый…

Надо только крепче держать свечу, чтобы не упала и не погасла…

…Тихий, тихий голос шепчет:

- Повторяй за мной.

И льются странные слова, на незнакомом языке. Быть может, эльфийском?

Сколько времени длился Обряд, Гермиона не знала. Ей показалось, что долго, час, два или всю ночь. Свеча догорела почти до основания, но когда Айслинн сказала «Всё!», она с удивлением обнаружила, что солнце ещё не до конца скрылось , и последние закатные лучи просвечивают сквозь деревья.

Волшебница забрала у неё огарок свечи, а потом повесила на шею тонкую цепочку:

- Теперь Обряд закончен.

Голос её звучал печально.

- Уже…всё?

Голос Гермионы звучал от волнения хрипло. Вот так, всё! И ничего уже нельзя изменить. Она потрогала цепочку, огляделась. Солнце за окном погасло, в комнате стало совсем темно. Кошка оглянулась, в темноте её глаза горели ярким зелёным светом. Потом она опять выгнула спину и спрыгнула Гермионе на колени.

- Ну, что ж, - будничным тоном сказала Айслинн. – Теперь можно и о будущем побеседовать.

«О каком «будущем», нет у меня будущего», - горько подумала Гермиона, поглаживая кошку за ушами, но вслух ничего не сказала. Однако это и не требовалось. Айслинн словно угадала её мысли.

- Не всё ещё пропало, - сообщила она ворчливо, подталкивая гостью к кухне.

Они опять уселись за стол. Айслинн мановением палочки зажгла множество свечей, и по стенам сразу же запрыгали причудливые тени. Скоро на стол явился кипящий чайник, чашки и всё, что полагается к чаю.

- Не хочется, - покачала головой Гермиона.

- Пей, захочется, - строго возразила хозяйка.

И действительно, после первых же глотков, Гермионе захотелось и варенья, и булочек, и печенья. Кошка примостилась рядом, беспокойный петух бродил по полу и что-то клевал. В приоткрытую дверь прошмыгнула большущая жаба. Гермиона отщипнула кусочек булочки и кинула жабе. Но петух шустро перехватил подачку.

Айслинн строго погрозила ему пальцем и поманила жабу пальцем. Жаба запрыгнула на лавку и важно уселась там.

-А теперь рассказывай, о себе, о Поттере. Посмотрим, что тут ещё можно сделать.

И Гермиона, неожиданно для самой себя, начала долго и подробно рассказывать. Так долго и подробно она не рассказывала о своей школьной жизни даже родителям. Айслинн внимательно слушала, время от времени отщипывая кусочки то жабе, то петуху, кивала головой, задавала вопросы. Так они просидели почти до самого рассвета.

- Ну, не так уж всё и страшно, - подвела итог хозяйка. – Насколько я понимаю жизнь, твой друг сам ещё не определился, кто ему больше нравится.

- Ему нравится Джинни, - горестно сообщила Гермиона и вздохнула. Кошка сочувственно замурлыкала.

- Я бы так не сказала, - ответила Айслинн, вставая. – По-моему, не всё для тебя потеряно, как мне кажется. А поверь мне, я уже долго живу на свете, всякого повидала. Конечно, любовь зависит только от людей. Но у меня есть подходящий талисман, возьмёшь  или нет?

Она махнула рукой, и из соседней комнаты прилетела маленькая шкатулка.

Гермиона колебалась.

- Да или нет? – строго повторила Айслинн, держа шкатулку в руке.

- Мур, - подсказала кошка и потёрлась об руку.

- Да, - торопливо согласилась Гермиона.

- Тогда бери.

Гермиона, занятая печальными мыслями, всё же с интересом следила за происходящим. Петух и жаба тоже внимательно уставились на хозяйку. Та пошарила в шкатулке, достала нечто маленькое и сказала:

- Держи. Теперь это твоё.

В комнате  сверкнуло, и что-то тёплое прикоснулось к шее Гермионы. Она пошарила рукой, но ничего не нащупала. Айслинн щёлкнула пальцами, со стены слетело зеркало и ткнулось Гермионе в руку. Она посмотрелась в него и обнаружила маленькую тёплую искру на своей цепочке. Она была невесомой и переливалась золотыми и изумрудными цветами.

- Это талисман, на любовь, на удачу, - торжественно сообщила волшебница. – Остальное зависит только от тебя. Думаю, ты справишься.

Жаба одобрительно квакнула.